Понаехалитут был, что называется, гастарбайтер. Из Таджикистана. Он плохо говорил по-русски, работал то на стройке, то дворником, жил в вагончике и не любил скинхедов. Каждое утро Понаехалитут рано вставал, раскатывал молитвенный коврик, и становился лицом к Мекке. Затем молился. Закончив общение с Б-гом, Понаехали тут заваривал чай, съедал бутерброд и шел превращать город в сад.
- Понаехали тут! – огрызались ему в спину злые старушки.
И Понаехалитут им важно и радостно кивал. Ему было приятно, что даже в большом и шумном городе его все узнают, а значит – уважают. Понаехалитут очень любил Москву.
Ешкинкот был собакой. Очень это обидно было, кода все – как все, а ты – Ешкинкот.
От этого Ешкинкот часто болел, а ночами выл на Луну.
- Ешкинкот! – орали на него все, и кидались заботливо припасенными сапогами. И Ешкинкот понимал, что жизнь – несправедлива.
читать дальшеМальчика звали Твоюмать. Так и звали. Редкое алеутское имя, обозначавшее на языке этого северного народа «Радость земной и небесной жизни» откопали в энциклопедии уроды-родители с замашками махровых интеллектуалов. Твоюмать пытался возражать, он в свои три дня четко понимал, что таким именем жизнь вряд ли можно будет прожить, и начал громко кричать. Ему сунули сиську. Так в столь юном возрасте Твоюмать познал силу взятки.
- Твоюмать! – кричали люди зимой, ласточками летя по льду.
Но Твоюмать не оборачивался. Он привык.
Екарный Бабай умел летать. Красиво так, аж дух захватывало.
- Ух ты, Екарный Бабай, - восхищались люди, наблюдая его гордый полет.
И Екарный Бабай млел.
Зойка был патриотом. Поэтому все время стучал. Без перерыва. Все конечно возмущались, однако молчали. На стук у Зойки была уважительная причина. Зойка был дятлом.
Эйты всегда носила белое платье, и вообще – была вся такая из себя красивая и воздушная, с яркой бесинкой в глазах.
- Эй, ты! – часто кричали люди, и Эйты часто оборачивалась: она была доверчивой, как ребенок, и часто от этого страдала.
Эйты очень любили мужчины. Имя ее было таким простым и удобным, что запомнить его было совсем несложно. В темноте постели часто был слышен нежный шепот:
- Эйты, как хорошо!
Потом Эйты вышла замуж. И сменила имя. Мужу не нравилось, что его жена постоянно оборачивалась на посторонние крики незнакомых мужчин. Теперь Эйты звали Аленой, и жизнь ее вошла в обычное для всех людей скучное русло. Но иногда, совсем редко, по старой привычке, Эйты все же оглядывалась. И в глазах женщины вновь загоралась бесинка. Эйты хорошо помнила, как ее зовут на самом деле.
Зашибись, студент первого курса, был тих и невнятен. Постоянное упоминание его имени заставляло молодого человека вздрагивать. Однокурсники относились к нему с презрением, Зашибись был плохо одет и непричесан, плюс скучен до безобразия.
Учился Зашибись хорошо, иногда даже отлично, хоть вызывали его редко: профессорам казалось странно кричать на весь класс это странное имя.
Удивительно, но Зашибись был любим девушками. Никто не понимал, почему. Но в отношениях с противоположным полом странный парень обладал каким-то невероятным, прямо магнетическим обаянием. Было в нем что-то, что почти каждый день приводило в тесную клетушку его однокомнатной квартиры новую пассию.
И тогда над ночным городом несся новый, восхитительный, полный восторга крик:
- ААААААААААААААААААА, Зашибись!
Факью работал дипломатом в посольстве в одной англоязычной стране. Он всегда ходил в костюме и галстуке и редко пил. Факью был сдержан, величав, иногда даже учтив. Его очень любили подчиненные.
- Факью, у нас опять международный кризис! – докладывали они шефу. И невозмутимый Факью, улыбнувшись, принимался решать дела.
Только знакомиться с женщинами Факью не любил. Они вечно его неправильно понимали, и били сумкой по морде. Очень обидно было, знаете ли.
Каквасзовут работала контролером в трамвае. Денег это не приносило, да и работа была нервная. Единственное, что радовало – то, что никто не спрашивал имя. Каквасзовут очень не любила касаться этого больного для нее вопроса, но и поменять надоевшие паспортные данные не могла – так ее назвала еще живая и очень больная мама, а Каквасзовут была очень хорошей дочерью.
Закончив смену, Каквасзовут шла в магазин, там покупала десяток яиц, картошку, немного овощей и подсолнечного масла, иногда – вареную колбасу. Затем шла домой и готовила себе и маме обед.
У Каквасзовут был когда-то муж. Он много пил, и обвинял во всем жену и ее дурацкое имя. Муж часто бил женщину, а та боялась идти в милицию – засмеют. Такое уже не раз бывало. Потом они развелись. Детей у них не было, а на собаку муж, уходя, даже не посмотрел.
Однажды, сходя с трамвая, Каквасзовут увидела красивый белый автомобиль. Она шла по улице, а машина все ехала и ехала следом. Наконец, Каквасзовут не выдержала, остановилась, и посмотрела прямо на водителя.
- Ну, - сурово сказала она.
Водитель вышел. Он был не так молод и не так красив, но хорошо и дорого одет, а самое главное - удивительно улыбался.
- Как Вас зовут? – произнес водитель.
- Это я, - улыбнулась ему в ответ Каквасзовут.
И самое удивительное, с этого момента и до конца лет у нее все стало просто безумно хорошо.
Доброеутро был злым и неприветливым человеком. Он много пил и дрался, у него почти не было друзей, а как-то под вечер взяла, да и ушла жена.
Работать Доброеутро не любил, перебивался поденщиной. Курил дешевые папиросы. Медленно, но верно, Доброеутро становился бомжем.
- Доброеутро? – как-то потряс его за плечо старый знакомый, бывший школьный друг, спешивший по Невскому на работу.
- Да пошел ты! – ответил ему Доброеутро, валявшийся пьяным среди бутылок. – Какое оно доброе?
А зимой Доброеутро умер. Когда его нашли, мороз уже сковал тело в странную ледяную скульптуру. Смерть не тронула только лицо. Больше всего санитаров, загружавших его в машину, удивило то, что в последние секунды своей жизни Доброеутро, судя по застывшему выражению, по непонятной никому причине, был полностью и абсолютно счастлив.
pupyrchaty.livejournal.com